Статья
Родился в 1856 г. в Ярославле в семье протоиерея, профессора богословия в ярославском Демидовском юридическом лицее, что во многом определило научные интересы будущего академика. Окончив местную гимназию, он в 1875 г. поступил на историко-филологический факультет Московского университета. Первоначальные планы заниматься древнеримской историей были нарушены вспыхнувшими восстанием в Боснии и Герцеговине, сербско-турецкой, а затем – и русско-турецкой войнами. Петр Алексеевич заинтересовался Балканами, стал учить сербский язык, а в качестве темы дипломной работы избрал «Историко-литературный разбор Косовских былин». В 1880 г. Лавров был прикреплен для подготовки к профессорскому званию по кафедре славянских наречий под руководством профессора А.Л. Дювернуа.
В 1884 г. Лавров отправился в командировку на 8 месяцев в славянские земли. Перед ним стояло три задачи – собирание материалов для монографии о литературной деятельности черногорского правителя Петра II Петровича Негоша, изучение материалов фольклора в связи с письменными источниками и исследование связей сербской и хорватской литератур. В ходе поездки Лавров посетил Нови-Сад, Белград, Загреб, Далмацию, Черногорию, работал в архивах и библиотеках Вены и Будапешта. На основании собранного материала Петр Алексеевич в 1887 г. защитил диссертацию о биографии и литературной деятельности Негоша, после чего его приняли в число приват-доцентов для преподавания славянской филологии.
Однако перед этим случилось трагическое событие, изменившее направленность научных изысканий Лаврова. С 1886 г. после смерти А.Л. Дювернуа ему пришлось работать над завершением словаря болгарского языка, который готовил его учитель. Это заставило ученого плотно заняться новым славянским языком, его историей и вылилось в докторскую диссертацию «Обзор звуковых и формальных особенностей болгарского языка», защищенную им в 1893 г. В его исследовании были впервые опубликованы ряд важных текстов XIV–XVIII вв. и краткий исторический словарь болгарского языка. Продолжением работы в этом направлении стал труд о южнославянских переводах проповедей Дамаскина Студита.
В 1892 г. Петра Алексеевича пригласили на должность профессора славянской филологии Варшавского университета. Но он был занят подготовкой докторской диссертации и новой поездки в славянские земли, потому попросил отсрочить начало своей работы в этом университете. В итоге вакантную должность занял П.А. Кулаковский, а Лаврову предложили кафедру русского языка, от которой он отказался, поскольку желал продолжать свои славистические исследования.
Через два года ученый отправился в поездку на Афон. По дороге он посетил Одессу, где изучал архив известного ученого В.И. Григоровича, и Константинополь. На Святой горе Лавров остановился в русском Пантелеймоновом монастыре, работал в сербском Хиландарском и болгарском Зографском. Здесь он обнаружил новые рукописи, прежде всего апокрифического характера, уточнил сведения о других, а затем отправился для работы в библиотеку Софии. Исследованные в поездке памятники письменности были опубликованы и принесли Лаврову признание как знатока древнеславянской письменности. В течение всей своей жизни он изучал произведения кирилло-мефодиевского ученика Климента Охридского, написав о нем множество статей и установив авторство нескольких принадлежащих перу этого просветителя текстов. Занимался Лавров и другим учеником солунских братьев – св. Наумом, чье неизвестное житие было обнаружено им на Афоне и затем опубликовано. Итогом многолетнего изучения этой проблематики стали книги ученого, вышедшие значительно позднее. Труд Лаврова «Кирило та Методій в давньо-слов’янському письменствi» (1928) по сути дела являлся своего рода кирилло-мефодиевской энциклопедией, в которой давался критический обзор почти всех известных тогда источников и исследований, связанных с начальным этапом славянской письменности. С целью определения места и времени создания многих древних памятников, автор уделял большое внимание их языку и стилю, детально анализируя основные источники о жизни и деятельности свв. Кирилла и Мефодия. Второй его труд – «Материалы по истории возникновения древнейшей славянской письменности» (1930) – свод важнейших памятников начального периода славянской письменности. Эта книга увидела свет уже после смерти ученого.
Непосредственно после командировки Лавров продолжал читать лекции в Московском университете. Сохранились литографические издания его курсов по истории Чехии и Болгарии. В первом он был менее оригинален, хотя и демонстрировал глубокое знание существующей литературы, во втором же опирался во многом на результаты собственных работ. В итоге он высказывал передовые для своего времени идеи. Так, он опровергал утверждение М. С. Дринова, что Балканский полуостров славяне заселили уже в III в., доказывал тюркское происхождение протоболгар, указывая, что они ассимилировались уже в IX в., подчеркивал социально-экономическую основу богомильского движения.
Однако постоянной должности для Петра Алексеевича в Московском университете не было, и в 1898 г. он принял предложение занять профессорскую кафедру в Новороссийском университете в городе Одессе. Однако после ухода на пенсию В.И. Ламанского освободилась кафедра славянской филологии в Петербургском университете, и Лавров переехал в столицу. Как отметил в своем представлении нового профессора Совету факультета С.Ф. Платонов, «солидная ученая репутация П.А. Лаврова, а также его не оставляющая ученая ревность служат основанием для того, чтобы желать его вступления в нашу среду». В университете Петр Алексеевич читал курсы по славянским языкам, литературам, южнославянской палеографии. Последняя тема стала очень плодотворной для ученого. Во многом, видимо, благодаря дружбе с сербским филологом А. Беличем, который по просьбе петербургского коллеги отправлял ему снимки с южнославянских рукописей. В 1905 г. и 1916 г. Лавров издал альбомы снимков и подготовил капитальную работу «Палеографическое обозрение кирилловского письма» (1914). В последней он анализировал буквенные начертания по рукописям XI–XVIII вв., устанавливал особенности отдельных групп манускриптов и скрипториев и приводил подробную классификацию южнославянских рукописей по палеографическим признакам.
За научные заслуги Лаврова в 1902 г. избрали членом-корреспондентом РАН, в 1906 –членом-корреспондентом Сербской академии наук и искусств, в 1911 г. – членом Югославянской академии.
Параллельно с научной деятельностью профессор участвовал и в общественно-политической жизни, защищая интересы славянства, в первую очередь – сербов. Он читал в российских столицах и глубинке лекции об актуальных проблемах Балкан, публиковал брошюры, посвященные событиям на полуострове: об аннексии Боснии и Герцеговины, Балканских войнах, объединении сербов и хорватов и др. Состоял он и членом различных общественных организаций, например Общества славянского научного единения.
Прекрасно понимая, что время энциклопедического подхода к изучению славянства прошло, Лавров еще в 1901 г. предложил создание трех славянских кафедр – филологии, литературы и истории, настаивая на создании хотя бы двух – кафедры славянской филологии и истории славянских литератур и кафедры истории славян. Вплоть до 1914 г. Петр Алексеевич старался добиться учреждения новой кафедры, но безуспешно. А дальше была Первая мировая война, а затем – революция, изменившая все.
В 1916 г. Лавров подготовил «Славянские источники для жизни и трудов Кирилла и Мефодия», труд был утвержден к печати Академией наук, но последовала революция, и возможность публикации исчезла. Тогда он обратился к своему другу А. Беличу с просьбой об издании своего труда в Белграде, но и нем в послевоенные положение было не из легких.
Сам Петр Алексеевич революции не принял. Прежде всего, его угнетал произвол новой власти, униженное положение, в которое попали ученые. «Мы задыхаемся от насилия», – писал он своему другу летом 1918 г. Тогда он всерьез думал покинуть Россию и уехать в славянские страны, но по неизвестной причине остался. В 1923 г. Лаврова избрали действительным членом Академии наук, а при ней была учреждена Славянская научная комиссия, фактическим руководителем которой он стал. Тем не менее, ситуация принципиально не изменилась. Маленькие зарплаты ученых в сложной экономической ситуации все больше обесценивались, началось идеологическое наступление на науку, в том числе и на филологию. От ученых требовалось подойти ко всему с марксистских, интернациональных позиций и отказаться от «неактуальных» тем, что часто означало прекратить упоминание общности славянского прошлого и изучение церковных текстов. Так, первое заседание комиссии состоялось только в 1925 г., первый том ее трудов вышел в 1930 г. (это была упомянутая книга Лаврова). На Съезд славянских географов и этнографов в 1924 г. в Прагу, как и многие другие известные ученые, Лавров отправлен не был. Комментируя создавшееся положение дел, он жаловался в письме коллеге следующим образом: «Вот нажили себе иго, горше всех перенесенных до сих пор. Этот ужасный злобный натиск на все национальное, на все для нас священное, глумление над стариной». Наступление на Академию наук выразилось и в постоянных попытках ликвидации Отделения русского языка и словесности. Но оказалось, что в Киеве в отличие от Центральной России к научно-религиозным темам относились терпимее. Это объясняет то, что важнейший труд Лаврова о Кирилле и Мефодии вышел в 1928 г. в Киеве на украинском языке. Хотя автор скептически относился к публикации не на русском, поскольку считал, что это делает работу малодоступной широким массам.
А в январе следующего года началась кампания, нанесшая российской гуманитарной науке ощутимый удар. В 1929 г. при выборах в академики забаллотировали нескольких коммунистических кандидатов. Новые власти не прощали подобного самовольства, тем более уже начались первые сфабрикованные процессы. Тучи над учеными, не сумевшими приноровиться к советской власти, сгущались. В этой связи, как это ни кощунственно звучит, Лаврову «повезло» вовремя скончаться: 24 ноября 1929 г. он умер и был похоронен неподалеку от университета, на городском Смоленском кладбище. А уже в январе 1930 г. советские чекисты направили руководству страны записку, в которой подтверждали «существование в Академии Наук монархической группировки». Главой этой выдуманной организации «назначили» С. Ф. Платонова, в свое время представлявшего Лаврова Совету исторического факультета Петербургского университета, а среди членов «группировки» был назван и сам покойный славист. Так раскручивался маховик «дела Платонова», называемого также «академическим делом». Если бы Лавров уцелел в горниле этого процесса, то, несомненно, из-за своих антисоветских взглядов он через несколько лет оказался бы вовлеченным в «дело славистов». Таким образом, смерть уберегла Петра Алексеевича от моральных и физических унижений. Правда, имя его в советский период было неоправданно забыто.
Литература
- Лаптева Л.П. История славяноведения в России в конце XIX – первой трети XX вв. М., 2012.
- От чужих к своим. Письма выдающихся представителей русской интеллигенции начала XX века Александру Беличу / сост. Н. Благоевич, А. Мичич, И. Мрджа. Белград, 2016.
- Робинсон М.А. Судьбы академической элиты: отечественное славяноведение (1917 – начало 1930-х годов). М., 2004.
- Славяноведение в дореволюционной России. Биобиблиографический словарь / отв. ред. В.А. Дьяков. М., 1979.
